Доклад кандидата исторических наук Владимира Евгеньевича Лявшука1 на V Международной научно-практической религиоведческой конференции, прошедшей в Минске 20–22 апреля 2017 г.
Составленный в Гродненском иезуитском коллегиуме документ с характерным для сарматского барокко длинным и пышным названием «Суммарий чудес и значительнейших благодатей Пресвятой Девы Марии Студенческой в гродненской под титулом Благовещения Конгрегации Ихмостей П[анов] Студентов у П[реподобных] Отцов Общества Иисуса собранный для возжения упования страждущих, и с позволения Ясновельможного Высокопреподобного Егомости Кс[ендза] Александра Котовича Виленско[го] Епископа отданный в печать в Вильне в типографии Общ[ества] Иисуса в год спасения 1686»2 уже привлекал внимание исследователей повседневности Великого княжества Литовского3, но его информационный потенциал далек от исчерпания.
Старопольское название summaryusz (от лат. summa – целое, обобщенное), согласно академическому словарю польского языка Дорошевского, обозначало «извлечение из каких-то актов, документов, сочинений; краткое изложение, компендиум; а также список, реестр, сборник». В русском переводе нами используется слово «суммарий», так как, в отличие от слова «сборник», оно позволяет сохранить коннотации официальности и одновременно специфичности литературной формы данного документа, транспонирующей его из категории канцелярского источника исторической информации в категорию гомилетического нарратива, или, иначе в источник веры. Транспонирование реализовано путем риторического «суммирования» описаний множества пережитых отдельными людьми дискретных событий таким образом, чтобы их количество перешло в качество. Чтобы в восприятии читателя они слились в гладкий, без разрывов и складок, пространственно-временной континуум онтологического («здесь и сейчас») со-стояния в присутствии Богородицы в иконическом образе Пресвятой Девы Марии Студенческой, находящемся в алтаре каплицы Конгрегации студентов Гродненского иезуитского коллегиума в честь Пресвятой Девы Марии (Марианской содалиции).
«Суммарий» содержит сто пронумерованных анонимным составителем сюжетов, которые, так или иначе, касаются вопросов болезни, смерти и чуда исцеления, испытанных мужчинами и женщинами всех сословий и возрастов в период 1655–1686 гг. Действующие лица представлены жителями Гродно и окрестностей, что определило долговременную востребованность «Суммария» духовниками местного иезуитского коллегиума. В конце второй декады XVIII в. часть сюжетов была изображена на скамьях-сталлях в студенческой каплице нового иезуитского костела.
Эти изображения анализировала Н. Слиж, которая объяснила выбор сюжетов из «Суммария» и порядок их расположения на сталлях рангом исцелившихся больных и тяжестью их болезней4. Однако представляется более продуктивным понимать чудо исцеления как субъективно ощущаемое религиозным человеком избавление от разрушающего телесную и духовную целостность зла и интерпретацию «Суммария» строить на этом понимании.
Термин «зло» в настоящем тексте интерпретируется культурологически, вслед за Полем Рикёром (фр. Ricœur, 1913–2005), как сущность, сокрытая в первичной символике скверны, греха и вины5. Согласно теории религии Мирчи Элиаде (1907–1986)6, исцеление происходит в священной реальности (лат. sacrum), которая обнаруживается религиозным человеком в акте иерофании (лат. hierophania – явление святости) как нечто отличное от обыденного, мирского (лат. profanum). Сфера sacrum конституируется священником (или аналогичной фигурой) при помощи ритуала освящения или, иначе, сакрализации. В центре sacrum религиозный человек устанавливает ось мироздания (лат. axis mundi)7, соединяющую естественный и сверхъестественный миры, «небо» и «землю», и задающую осевое время «сейчас», отделяющее прошлое от будущего. В sacrum, окружающем axis mundi, смерть и ведущее к смерти зло болезни отсутствуют по определению. Понимание так сформулированных ментальных конструкций религиозного человека позволяет извлечь из нарратива «Суммария» новую информацию о мировосприятии гродненцев эпохи барокко и позволяет логично интерпретировать оставленные ими артефакты.
Чудеса и благодати в «Суммарии» собраны в семь разделов:
- Об истории иконы.
- Об избавленных от смерти в смертельных болезнях и в неприятельских узилищах по причинению Пресвятой Девы Студенческой.
- Об усмиренных (старопол. umitygowanych) при помощи Пресвятой Девы Студенческой параличах, кадуках, колтунах, опухолях.
- Об отогнанных при помощи благодати Пресвятой Девы Студенческой подаграх, хираргах, ломикостах, язвах, дизентериях, маниях, пертурбациях, немоте.
- О возвращенном зрении, об излеченных лихорадках, обложных горячках, болезнях различных, а также болях головы, рук и ног.
- О разной помощи, а также об обетах различных пред иконой Пресвятой Девы Студенческой.
- О каре для неблагодарных, о потении или слезах Пресвятой Девы Студенческой, о посвященных ей богослужениях.
Четыре из семи разделов (2-й, 3-й, 4-й, 5-й) посвящены сюжетам, связанным со здоровьем. Примечательны классифицирующие признаки, в соответствии с которыми составитель «Суммария» разнес сюжеты по разделам. Болезни он поделил на смертельные (2-й раздел) и несмертельные (3-й, 4-й, 5-й разделы). В свою очередь, несмертельные болезни делятся на три категории: на те, которые связаны с телесной динамикой, и поэтому эти болезни можно «успокоить» (3-й раздел); на те, которые на определенное время можно «отогнать» (4-й раздел); на те, которые можно излечить навсегда (5-й раздел).
К смертельным болезням в «Суммарии» отнесены все состояния, когда человек близок к смерти в пространстве и времени. Временной аспект близости к смерти проявляется в сюжете № 1. Ремесленник-колесник из Василькова (совр. пригород Белостока, Польша) расхворался так, «что и сам, и его близкие думали более о смерти, нежели о выздоровлении», и позвали священника для исповеди. Священник, имея при себе чудотворную икону, установил ее возле больного и организовал совместную молитву. В результате у онемевшего больного нашлись силы для артикуляции имени Христа и Марии, и с этого акта артикуляции началось его исцеление. Автору «Суммария» достаточно, что исцеленный признал, что чувствовал эту близость к смерти, чтобы отнести его болезнь к разряду смертельных.
В другом фрагменте «Суммария» герой сюжета № 14 пан Даниель Пацинский, будучи ранен выстрелом в лоб, не мог найти ни помощи, ни совета у «цирюльнических талантов». С упованием он направился к иконе Пресвятой Девы Студенческой и «от особенного в тот момент данного ему Господом Богом влечения к смерти ушел». Пространственный аспект близости к смерти здесь имплицирован с помощью отглагольного существительного «влечение» и глагола «уйти».
Статус axis mundi иконы Матери Божьей Студенческой отчетливо прослеживается в ситуациях эпидемий, которые «Суммарий» называет словами «зараза», «повальная лихорадка», а чуму – «моровым поветрием». Для характеристики чрезвычайности этих ситуаций «Суммарий» использует метафору пожара. Так, в сюжете № 9 гродненец Теодор Щенснович оказался «посреди пожара смертельных болезней», так как всю его челядь и сына Яна «уложила горячка». Находясь «среди полуумерших», он обратился к Пресвятой Деве Студенческой и сразу же «сыночку лекарство, а себе «презервативу» (т.е. защиту. – Л.В.) нашел».
Плотность деревянной застройки и ветер превращали городской пожар в непредсказуемую стихию. У горожанина в этот момент был выбор: бегство или круговая оборона для недопущения огня на свою территорию. Аналогичный драматизм выбора отражен в описании ситуации, когда некая злокачественная, сопровождаемая высокой температурой и бредом, лихорадка (старопол. maligna) пришла в дом, где «на станции» (в съемной части жилья) проживали младшие учащиеся коллегиума под опекой старшего студента. По тексту, он занимал высокую позицию «консультора», то есть советника отца-духовника Марианской содалиции. Таких благочестивых студентов последнего класса коллегиума (риторики) по рекомендации отца-ректора окрестная шляхта нанимала для присмотра и репетиторства со своими малолетними сыновьями (в тексте они названы уменьшительно-ласкательно – паночки).
Итак, как повествует сюжет 16, однажды: «Один консультор конгрегации узрел с паночками своими, что станцию их объял пожар неизбежной злой лихорадки и, всех бросив на ложе, хозяина с хозяйкой из живых вычеркнул. Видя, что к его станции смертельная очередь подходит, встревоженный о себе и паночках, сам себе не мог ничего посоветовать. Переехать? А кто его с жалостью примет? Остаться? Это ж [означает] на месте ждать болезни, а затем и смерти. Так вот, – говорит, – мои паночки, я – то, что Бог моему сердцу дал, а вы – то, что можете, давайте делать для здоровья; давайте отдадимся под покровительство Пресвятой Деве нашей. Каждый [из них] пообещал от себя лично определенный дневной урок молитв на четках. Не пренебрегла Пресвятая Дева их упованием. Посреди заразы здоровехоньки остались».
Показательно, что в этом сюжете дети, «узрев» заразу в своем окружении, не пошли на занятия в коллегиум. Ответственный за них старший студент не поддался панике и установил карантин. Из упоминания о взвешивании альтернатив и о том, что Бог дал «нечто» его сердцу, можно полагать, что он совершил практикуемую членами содалиций медитацию по методике Игнатия Лойолы, и предпринял меры, из которых главной, по мнению составителя «Суммария», была молитва «посреди заразы».
В сюжетах «Суммария» прослеживается обратная корреляция между расстоянием от иконы до бенефициара чуда и образовательным уровнем бенефициара. В сюжете № 41 жена Яна Копейки из пригородной деревни Русота принесла болевшего две недели некой «красной болезнью» почти бездыханного младенца к иконе и, будучи неграмотной простолюдинкой (у нее нет даже имени), не умеющей сказать формулу пожертвования первенца Богородице, молча показала его изображению, и он тут же выздоровел. Упомянутый выше пан Даниель Пацинский пошел к иконе и стал выздоравливать. А виленский каштелян Ян Котович из сюжета № 28 находился поблизости Гродно, страдал подагрой и, утратив надежду на медиков, выбирал место паломничества за исцелением. Но, осознав, что «спасает не место, а милосердие Богородицы», он обратился к ближайшей к нему чудотворной иконе Матери Божьей Студенческой и тут же выздоровел. В благодарность он прислал votum в виде человеческой ноги из «чистого» золота на алтарь иконы в каплицу содалиции.
Максимальный уровень образованности и минимальную заботу о близости к иконе демонстрируют герои сюжета № 45, в котором «заслуженный гродненский обыватель Лука Янович» в 1662 г. пострадал разумом, внезапно «из простачка философом стал» и буйствовал. Домашние «с крепкими руками» (возможно, жена со взрослыми детьми и квартирующими студентами) его связали и лечили «обычными» (sic!) средствами: «Толченых раков, живьем разорванных черных кур, хреновых пластырей, селедок и живьем пластованных линей частью к голове, частью к стопам ног прикладывали»8. Лечение не помогло, и тогда домашние отдали его актом пожертвования под опеку «нашей Пресвятой Девы». Лука пришел в себя и рассказал, что «во время мании» посетил «края венгров, римлян и шведов», побывал в шторм на морском берегу, поднимался над Луной, видел внизу землю, как яблоко. Но несмотря здравость изложения, его развязали только после того, как он без ошибок и запинок артикулировал присутствующим доксологию Троице и Богородице. При этом показательно, что для исцеления продемонстрировавшего развитое абстрактное мышление «философа» не понадобилось ни ходить, ни даже упоминать икону. Домашние напрямую обратились к «нашей Пресвятой Деве».
Кроме упомянутых выше нам непривычных, но в XVII в. «обычных» средств, для лечения болезней в Гродно в 1655–1686 гг. применялись лекарственные сборы (лат. species) (в сюжете № 23 для лечения опухоли, в сюжете № 42 для лечения «красной дезинтерии») и лекарские снадобья: напитки, масла, натирания, потогонные средства (в сюжете № 29 для лечения хвори с говорящим названием «ломикост»). Упоминание этих «галеновых средств» косвенно свидетельствует о существовании городской аптеки или, во всяком случае, о наличии в городе образованного аптекаря. В «Суммарии» упоминаются две аптеки. Первой из них названа домашняя аптека графини Констанции Бутлер, проживавшей при бригитском монастыре. В сюжете № 53 сказано, что она многим «лазарям» в городе помогла лекарствами.
Вторая аптека упоминается в сюжете № 67. «Суммарий» повествует, что осенью 1686 г. прокуратор имения Кундин Владислав Эйсмонт (Eysymont, 1651–1696) «зацепил заразу» по дороге из Вильно в Кундин, в Гродно был исцелен после обращения к иконе Матери Божьей Студенческой, прибыл в Кундин и встретил там смотрителя фольварка пана Яна Жечицкого. Будучи наслышан о смертельной болезни Эйсмонта, Жечицкий был рад увидеть его выздоровевшим, но поделился собственными заботами: «Доченька Катажина после долгих лихорадок уже почти кончается. Не говорит, не слышит. Вот ждем, что или умрет, или болезнь превозможется и на спад пойдет. Помилуй, преподобный отец, спасай нас. Если получил какое новое лекарство из аптеки гродненской новой, удели нам часть для хворающей. Ответил ему отец-прокуратор: Аптеку нашу в Гродно еще только строят. Не порошки лекарственные, а известь каменщики укладывают. В скором времени будет и там всякий порядок, через десяток недель на каждую хворь получишь рецептов. Но я знаю о лекарстве, которое у меня ничего не стоит, а, видишь, смерть мою отогнало. Есть икона Пресвятой Девы в конгрегации студенческой…».
Показательно отношение героев данного сюжета к лекарствам и болезням. И те, и другие не имеют конкретного названия. При таком восприятии медицинской реальности обращение к Богородице за исцелением является адекватным решением. При этом именно иезуитская аптека для Я. Жечицкого служит надеждой на новые лекарства. Дело в том, что в это время по Европе триумфально шествует «иезуитский порошок» (лат. pulvis iesuiticus) – тертая кора хинного дерева из иезуитских миссий в Новом Свете ставшая эффективным оружием иезуитских аптекарей в борьбе с болезнями и значительно приблизившая торжество современной доказательной медицины.
Размеры статьи ограничивают стремление автора продемонстрировать историко-культурологическое богатство нарратива гродненских иезуитов. До недавнего времени подобные гомилетического свойства тексты считались историками малоинформативными. Разработанные в религиоведении методы открывают новые возможности для их интерпретации, а, следовательно, для понимания ментальности наших предков, а также адекватного помещения созданных ими артефактов в современную белорусскую культуру.
Лявшук В.Е.
Статья опубликована в сборнике “Религия и История: материалы V Международной научно-практической конференции, Минск, 20–22 апреля 2017 г. под ред. С. И. Шатравского, с. 294-299.
Сноски:
1 Лявшук Владимир Евгеньевич – кандидат исторических наук, заведующий кафедры туризма и культурного наследия Гродненского государственного университета им. Янки Купалы.
2 Библиотека Варшавского университета. – Sygn. Sd. 713.1920. Summaryusz Cudow y łask Znákomitszych Naświętszey Panny Maryey Studentskiey w Kongregaciey Grodźieńskiey Ichmośćiow PP. Studentow, pod titułem Annuntiationis, u WW. Oycow Societatis IESU Na rozżarzenie ufnośći Utrapionych zebrany, a za dozwoleniem Iaśnie Wielmożnego Przewielebnego Iegomośći X. Alexandra Kotowicza Biskupa Wileńskiego – Wilno : Drukarnia Soc: IESU, 1686. – 92 s.
3 Сліж, Н. «Збор знакамітых цудаў і ласкаў Найсвяцейшай Дзевы Марыі Студэнцкай» як крыніца па гісторыі Гародні // Архіварыус. – 2009. – Вып. 7. – С. 132–181.
4 Сьліж, Н. Лава ў капліцы Маці Божай Студэнцкай у фарным касьцёле Гародні / Н. Сьліж // Arche. Другая Гародня. – 2010. – № 1–2. – C. 66–98.
5 Ricoeur, P. Symbolika zła / P. Ricoeur – Warszawa : Instytut Wydawniczy PAX, 1986. – 340 s.
6 Элиаде, М. Священное и мирское / М. Элиаде. – М.: Изд-во МГУ, 1994. – 144 с.
7 Элиаде, М. Священное и мирское / М. Элиаде. – М.: Изд-во МГУ, 1994. – С. 17–18.
8 Идентичный «протокол лечения» предлагался для лечения френезии (лат. phrenesis – буйное сумасшествие при воспалении мозга) многократно переизданным в XVIII в. лечебником, приписываемым францисканцу Аполинарию Вечорковичу (Wieczorkowicz, 1661–1728) под названием: Compendium medicum auctum to iest krotkie zebranie i opisanie chorob, ich rożności, przyczyn, znakow, sposobow do leczenia. – Częstochowa: W drukarni Jasnej Gory Częstochowskey, 1789. – 659 s.
Фото: Анна Абаева
