Периодизация этапов институциональной эволюции иезуитского коллегиума на белорусских землях ВКЛ (1580–1773 гг.)

В XVI–XIX вв. типовым элементом организационной структуры ордена иезуитов (лат.  Societas Jesu – Общество Иисуса) был коллегиум, который в городском архитектурном и социокультурном пространстве выделяли специфические  инфраструктура  и социальный корпус. Инфраструктурно коллегиум имел вид огороженного комплекса зданий в центре города в составе храма и школы для учащихся, закрытого общежития для монашествующих членов коллегиума, бурсы для проживания музыкантов, помещений для челяди и хозяйственных построек. Социальный корпус коллегиума, в терминах Пьера Бурдье [1, с. 8], представлял собой конкретную устойчивую и  воспроизводимую во  времени общность,  формируемую институтом иезуитского коллегиума на основе социальной позиции и выполняющую функции социализации и регуляции своих членов.

На белорусских землях Великого княжества Литовского (далее – ВКЛ) коллегиумы и их филиалы (резиденции и миссии) в 1580–1773 гг. сохраняли и транслировали в социокультурное окружение ценностные категории латинской культурной традиции. Однако эволюция культуропорождающей функции коллегиума не укладывается в рамки существующих периодизаций истории иезуитского ордена, недостаточно фиксирующих моменты качественных изменений социального корпуса коллегиума, объясняющих его реакцию на изменения в социокультурной среде ВКЛ.

Первые две периодизации были предложены в начале XX в. Станиславом Залэнским (Załęski, 1843–1908). В 1900 г. в предисловии к пятитомному труду «Иезуиты в Польше» [2] он обозначил четыре этапа истории пребывания ордена иезуитов на землях Речи Посполитой в целом. На первом этапе (1565–1608), по мнению С. Залэнского, орден вел идеологическую борьбу с протестантизмом. На втором этапе (1609–1648) орден был занят закреплением достигнутого успеха. На третьем этапе (1649–1773) усилия иезуитов были направлены на «миссионерское служение народу». На четвертом этапе (1773–1900) орден выживал после кассации и восстанавливал позиции. Первые два этапа были рассмотрены С. Залэнским в первых двух томах. Третьему этапу посвящены две книги третьего тома, в которых описаны отношения ордена с королевской властью, Краковской академией, крупными городами, другими монашескими орденами, а также деяния польских иезуитов на миссиях. Четвертый этап описан в пятом томе, также состоящем из двух книг, посвященных «белорусскому периоду» (1773– 1820) и «галицийскому периоду» (1820–1900) в истории ордена.

Содержание четвертого тома пятитомника С. Залэнский построил на иной периодизации. По объему том был равен остальным вместе взятым томам и состоял из четырех книг очерков истории 156 иезуитских орденских домов (коллегиумов, резиденций и миссий), сгруппированных по дате основания. В первую группу С. Залэнский включил очерки о домах, основанных в 1565–1586 гг. в период правления Сигизмунда II Августа, Генриха Валуа и Стефана Батория. Во вторую группу – о домах, основанных в 1588– 1608 гг. в первую половину правления Сигизмунда III Вазы. В третью группу вошли очерки о домах, основанных в 1608–1648 гг. во второй половине периода правления Сигизмунда III Вазы и в правление его сына Владислава IV Вазы. В четвертую группу – о домах, основанных в 1648–1773 гг. в период правления Яна Казимира Вазы, Михаила Корибута Вишневецкого, Яна III Собеского, Августа II и Августа III Веттинов, Станислава Августа Понятовского. Опирая периодизацию развития сети орденских домов на моменты смены власти, С. Залэнский не только демонстрировал непрерывное поступательное развитие сети коллегиумов в Речи Посполитой в 1555–1773 гг., но стремился представить историю ордена как составную часть истории польского национального государства.

Иную периодизацию предложил Станислав Беднарский (Bednarski, 1896– 1942) [3]. Он опирался на свидетельства современников о качестве риторических практик в иезуитской школьной системе. Поэтому его периодизация состояла из трех этапов. Первый этап представлял собой «золотой век» развития и расцвета иезуитской школы в 1565–1648 г. В эти годы выпускники коллегиумов, такие как, например, Матей Казимир Сарбевский (Sarbiewski, 1595–1640) и Войцех Вийюк Коялович (Wijuk-Kojałowicz, 1609–1677), демонстрировали образованным кругам Европы достижение стилистического идеала латинской речи. Второй этап эволюции длился с 1648 по 1740-е гг. и был отмечен падением уровня риторического образования. Согласно С. Беднарскому, в Польской орденской провинции упадок был большим, чем в Литовской. Третий этап характеризовался возрождением «славы» иезуитской школы в результате реформирования содержания и структуры учебного процесса, прерванного кассацией ордена в 1773 г.

В начале XXI в. гродненский исследователь Тамара Борисовна Блинова (род. 1950), изучая заслуги иезуитов в области образования на землях Беларуси, использовала подход С. Беднарского, но предложила четыре этапа: первый – с момента прибытия иезуитов на земли Беларуси и до конца первой половины XVII в.; второй – со второй половины XVII в. до 1740 г.; третий – с 1740 по 1773 г.; четвертый – с 1773–1820 гг. [4, с. 54].

Таким образом, рубежными в истории ордена и его структур в Речи Посполитой в целом, и на землях Беларуси в частности, исследователями были названы три события:

1) прибытие иезуитов во второй половине XVI в.;

2) военно-политическая и экономическая катастрофа 1655–1667 гг.;

3) кассация ордена в 1773 г.

Дополнительно ими были обозначены две различные точки на временной оси. С. Залэнский особо выделил 1608 г., когда иезуиты Речи Посполитой разделились на Польскую и Литовскую провинции. С. Беднарский и Т. Б. Блинова отметили 1740 г., когда в Варшаве Станиславом Конарским (Konarski, 1700–1773) был открыт Благородный коллегиум (лат.  Collegium Nobile) ордена пиаров. По мнению обоих исследователей, это событие обострило конкуренцию образовательных систем пиаров и иезуитов и побудило последних приступить к возрождению качества своего образования. Для уточнения степени применимости существующих периодизаций для объяснения качественных изменений организационных структуры и культуры коллегиума (рисунок) была осуществлена визуализация динамики числа иезуитов-учителей на территории современной Беларуси. Массив данных для визуализации составили приведенные в работе Т. Б. Блиновой [4, с. 318–326] сведения о количестве учителей в коллегиумах Полоцка, Несвижа, Орши, Бреста, Гродно, Пинска, Новогрудка, Витебска, Минска, Мыши, Могилева, Мстиславля, Жодишек, Слуцка, в резиденциях Бобруйска, Слонима, Юровичей, а так же в миссиях Волковыска и Мозыря за период 1591–1773 гг. На рисунке явно видны следы трех испытанных коллегиумами ВКЛ потрясений и четыре продолжительные фазы роста: 1) 1599– 1655 гг.; 2) 1660–1700 гг.; 3) 1711–1750 гг.; 4) 1755–1773 гг. Отсутствие в выборке данных Виленского коллегиума не вносит сильных искажений в картину. Пробелы в графике вызваны отсутствием данных из-за утраты части ежегодных каталогов личного состава. Точка падения числа учителей в 1665–1660 гг. совпадает с рубежной точкой, отмеченной всеми описанными выше периодизациями. Остальные факты требуют осмысления.

Несмотря на то, что основным процессом в иезуитском коллегиуме был образовательный, данных о количестве учителей недостаточно, чтобы в полной мере охарактеризовать не только состояние всей сети орденских домов, но даже отдельного коллегиума. Учителями в школе работали иезуитысхоластики, готовившиеся стать священниками. Преподавание в течение пяти лет в школе было частью их двенадцатилетней подготовки к принесению «профессии», т. е. монашеских обетов в особой торжественной форме, делавшей их неотвратимыми и «вечными». Число учителей в коллегиуме указывало только на размер фундации и напрямую не соотносилось с количеством учащихся. Число учащихся прямо коррелировало с количеством исповедников. Поэтому отмеченный на рисунке рост  числа учителей опосредованно говорит не столько о росте сети коллегиумов, сколько об увеличении размера их фундаций. Однако важно, что рост отмечается, начиная с 1599 г., когда в Риме был введен в действие Школьный устав Общества Иисуса (лат.  Ratio Atque Institutio Studiorum Societatis Jesu) [5].

В полной мере формирование иезуитской образовательной модели и ее структура рассмотрены в отдельной монографии [6]. Школьный устав иезуитов разрабатывался в течение 13 лет выдающимися педагогами всех провинций ордена, прошел многоэтапную процедуру апробации. В своих подробных предписаниях он жестко закрепил в качестве собственной образовательной модели оптимизированную путем проб и ошибок трех поколений орденских педагогов модель чисто гуманитарной школы-гимназии.

Согласно Школьному уставу, обучение в коллегиуме было сосредоточено на изучении латыни и античных образцов красноречия и не предполагало получения утилитарно полезных знаний. Из образовательного предложения коллегиумов Устав полностью исключил изучение национальных языков. Его творцы по умолчанию предполагали, что родной язык усвоен учащимся до прихода в коллегиум, а в его стенах учащийся должен сосредоточиться на изучении идеального языка, позволяющего потреблять идеальные образцы культуры. В этой связи примечательно замечание историка культуры и семиотика Юрия Михайловича Лотмана (1922–1993) о национальном языке: «…и бытовое поведение, и родной язык принадлежат к таким системам, которые воспринимаются непосредственными носителями как «естественные», относящиеся к Природе, а не к Культуре» [7, с. 485]. Образованные европейцы XVI в. вершиной Культуры считали Античность, а идеалом языка  –  латынь.

Концентрация коллегиумов на изучении латинского красноречия позволила придать учебному процессу аддитивный характер. Учащиеся многократно  повторяли за  учителем малые порции однородного учебного материала до его полного усвоения. В результате выпускники коллегиума могли свободно общаться на латинском языке, что вело к развитию в Речи Посполитой XVII в. диглосии, то есть феномена сосуществования двух языковых плоскостей – надэтнической латыни и родных языков. Латынь употреблялась шляхтой – политическим народом страны – в торжественных коммуникативных ситуациях, а родные языки – в обыденной жизни.

Отказ от национального компонента в образовательной модели коллегиума парадоксально совпал по времени с его резким усилением в кадровой политике ордена. Орденская статистика второй половины XVII в.

зафиксировала, что в 1564 г. в Бранево прибыло 13 иезуитов с целью открыть коллегиум. Все иностранцы. В момент открытия коллегиума в Вильне в 1570 г. в Речи Посполитой было уже 79 иезуитов. Из них – 37 иностранцев. В момент составления фундационного акта на учреждение коллегиума в Несвиже в 1584 г. число иезуитов составляло 302 человека. Из них иностранцев – 54 [8, с. 37]. В это число входили новиции в новициате, схоластики, обучавшиеся в Виленской академии, преподаватели коллегиумов, священники в храмах, миссионеры на миссиях и иезуиты-братья, занятые физическими трудами. Иностранцы занимали руководящие позиции. К концу XVI в. число иностранцев среди иезуитов выросло до 181 человека.

Среди них было 50 немцев и австрийцев, 24 итальянца, 22 голландца, 12 испанцев, 9 англичан и 4 шотландца [8, с. 38]. С 1580 по 1608 г. Польской провинцией ордена управляли только итальянцы. В 1608 г. из ее состава выделилась Литовская провинция, которой впоследствии руководили исключительно местные уроженцы [9, с. 554].

Раздел на две провинции происходил на фоне открытого и легально оформленного неповиновения шляхты своему монарху, известного как рокош Зебжидовского (1606–1609). Это событие важно для периодизации эволюции коллегиума как культуропорождающего института по двум причинам.

Во-первых, сторонники краковского воеводы Николая Зебжидовского (Zebrzydowski, 1553 – 1620), требовали удаления иезуитов из окружения короля Сигизмунда III Вазы, а иезуитов-иностранцев – из Речи Посполитой [10, с. 20]. При этом сам Н. Зебжидовский был выпускником иезуитского коллегиума и благотворителем ордена, также как и многие его приверженцы. Их требование было услышано в Генеральной курии ордена в Риме и побудило ее разделить Польскую провинцию на две и насытить обе национальными кадрами. В результате в 1628 г. из 478 иезуитов Литовской провинции только 11 человек были иностранцами, из них четверо – московиты [8, с. 37–38].

Во-вторых, рокош Зебжидовского, называемый также «войной чернильниц», породил огромное количество эфемерных полемических изданий и пробудил у масс шляхты живой интерес к устным и письменным риторическим практикам [11]. Этот интерес в первой четверти XVII в. вылился в вытеснение мещанских детей из коллегиумов шляхетской молодежью всех конфессий, посланной отцами осваивать латинскую элоквенцию для дальнейшей политической карьеры. Этот процесс не коснулся лишь городов Пруссии и Инфлянт, где представительство мещан в коллегиумах всегда было велико [8, с. 47] Таким образом, для коллегиумов белорусских земель ВКЛ временной промежуток с 1599 по 1608 г. правомерно считать переходом в качественно новое состояние социального корпуса коллегиума и его габитуса (т. е. системы транслируемых схем, порождающих конкретные социальные практики индивидов).

Обрывы линии устойчивого роста числа иезуитов-учителей на рисунке приходятся на годы военно-политических и экономических катастроф ВКЛ, пришедшихся на середину XVII в. и начало второго десятилетия XVIII в. В это время произошло травматическое обновление кадрового состава Литовской провинции ордена, повлекшее разрыв трансляции сложившихся культурных традиций. Под травмой в данном случае понимается повреждение  социального корпуса коллегиума, вызванное  внешним воздействием.

Примечательно, что во всех рассмотренных выше периодизациях учтена травма середины XVII в. и отсутствует травма начала второй декады XVIII в. С одной стороны, это объясняется спецификой исследовательских задач, для решения которых создавались конкретные периодизации. С другой стороны, характер нанесения травмы социальному корпусу коллегиума в обоих случаях отличался.

В середине XVII в. иезуиты Литовской провинции в результате военных действий со стороны внешнего врага бежали в соседние провинции, где среди собратьев по ордену пребывали несколько лет в условиях иной культуры, а затем вернулись восстанавливать уничтоженную инфраструктуру и супрематию католицизма. Характеристика же военных действий первых двух декад XVIII в. в Речи Посполитой укладывается в определение «гражданская война». Иезуиты в этот период остались на месте, инфраструктура коллегиумов, будучи уже каменной, была повреждена в меньшей степени, а травма социальному корпусу коллегиума была нанесена сопровождавшей военные действия эпидемией. Провинция в этот период потеряла около четверти состава. Только в 1710 г. в Литовской провинции ордена умерло 110 иезуитов на «служении зараженным» [5, с. 148].

Такое служение осуществлялось с разрешения настоятелей парами иезуитов-священников и орденских братьев чаще всего в зрелом возрасте.

Поэтому произошло вымирание  старшего поколения иезуитов-профессов, что привело к разрыву культурной традиции. Он проявился по истечению последующих двадцати лет, когда иезуиты, поступившие в новициат во втором десятилетии XVIII в, став через 12–15 лет профессами, начали постепенно занимать руководящие посты. В это время в ордене развернулась дискуссия о латинском языке, сути красноречия и месте риторических практик в школе. Часть иезуитов выступила за коренные инновации школьной практики, а другая часть – против «новой моды», уходя в традиционализм вплоть до архаизации [3, с. 124–155].

В 1730 г. состоявшаяся в Риме Генеральная Конгрегация ордена официально позволила включить в программу по философии достижения экспериментальных наук. В результате центр тяжести в сбалансированной на рубеже XVI–XVII вв. учебной нагрузке стал перемещаться на точные науки – математику и физику.

Новизна этого процесса заключалась в появлении новой практики передачи знаний. Экспериментальные науки невозможно было культивировать устно. Они требовали письменных практик. Новые знания апробировались в процессе переписки между учеными и путем публикации результатов исследований в первых научных журналах. Эта практика потребовала стилистически и лексически иной латыни, нежели та, что традиционно преподавалась в иезуитских коллегиумах. Распространились табличные формы представления результатов, ускоряющие обработку информации и не требующие задействования сложных мнемотехник. В коммуникации между учеными, среди которых иезуиты Литовской провинции и их академия в Вильне занимали заметное место, резко выросла значимость навыка тихого чтения и снизилась значимость владения ораторскими практиками. Стилистическая красота устной речи постепенно переставала быть критерием истинности излагаемой теории, и поэтому подготовка красноречивого и благочестивого оратора утрачивала смысл. А это был главный процесс, непрерывно реализуемый в стенах иезуитского коллегиума.

Вслед за экспериментальными науками пришел черед введения в программу обучения национальных языков. Из кратких каталогов Литовской провинции следует, что первой площадкой, где официально введено преподавание французского языка, было Вильно. Это произошло в 1730 г. [12].

К пятидесятым годам XVIII в. иностранные языки были практически во всех коллегиумах. Выпускники коллегиума, начиная с 1740-х гг., все меньше умели выражать свои мысли по латыни, ограничиваясь чтением и переводом. Латинский язык из надэтнического средства торжественной коммуникации превратился в культурную ценность, повышавшую престиж владельца, но не имевшую применения в реальной жизни. Риторическую подготовку постепенно заменила эрудиционная, включающая иностранные языки, математику, физику, историю и географию. Учащиеся перешли от аддитивного (последовательного) изучения материала к фрагментарному, поскольку появилось расписание, переключавшее их внимание в течение дня с одного предмета на другой.

Разрушительный характер перемен долго не чувствовался потому, что руководство ордена избегало одномоментного внедрения инноваций.

Они всегда начинались с подготовки нескольких педагогов на специальных учительских семинарах, которые затем вводили новые предметы в одном или двух коллегиумах по очереди.

В 1755 г. Польская провинция, насчитывавшая 1136 иезуитов, была разделена на Великопольскую (560 человек) и Малопольскую (576 человек) провинции. В 1759 г. из насчитывающей 1149 человек Литовской провинции выделилась Мазовецкая в составе 645 человек. Вновь образованные провинции с 1756 г. составляли отдельную ассистенцию ордена и имели своего ассистента при Генеральном настоятеле Общества Иисуса в Риме.

В момент роспуска ордена в 1773 г. все четыре провинции насчитывали вместе 2330 членов, в том числе 1174 священника [9, с. 542].

Отсутствие на рисунке фазы насыщения на десятилетнем временном отрезке, предваряющем момент кассации ордена в 1773 г., свидетельствует о далеко не исчерпанном потенциале развития школьной системы иезуитов. Пробелы в данных об учителях связаны с административной неразберихой сопровождавшей раздел провинций, когда орденское руководства позволило иезуитам выбирать будущее место своего служения, и они начали самостоятельно перемещаться между коллегиумами.

Кассация ордена совпала по времени с первым разделом Речи Посполитой. Как показало дальнейшее развитие событий, уцелевшие на включенных в Российскую империю белорусских землях коллегиумы в дальнейшем  попытались приспособиться  к ситуации  роста значения белорусского и русского языков, которыми, согласно орденским каталогам, в 1740 г. в полной мере владели соответственно 2 и 1 человек, а в 1770 г. – 1 и ни одного [3, с. 541]. В новой ситуации возобновление диглоссии виделось в присвоении роли языка торжественной коммуникации польскому языку, оставив латыни вспомогательную роль культурной ценности.  Поэтому прозвучавшие в начале XIX века обвинения белорусских иезуитов в стремлении к полонизации имели под собой основания.

Именно эти обстоятельства позволяют утверждать, что, начиная с тридцатых годов XVIII в., иезуитский коллегиум, понимаемый как специфическая институциональная система, постепенно погружался в онтологический кризис. Пытаясь адаптироваться к вызовам из внешнего окружения, коллегиум институционализировал дисфункциональные новации, в результате чего разрушался его габитус. В социокультурных реалиях эпохи Просвещения его организационная форма постепенно утратила смысл и была ликвидирована: в 1773 г. – на территории Речи Посполитой, в 1780 г. – на территории Пруссии, а в 1820 г. – на территории Российской империи.

Таким образом, в эволюции институционального развития иезуитского коллегиума на белорусских землях ВКЛ можно отметить пять периодов: 1580–1599 гг. – период активных поисков форм и содержания образовательного процесса, а также собственного места в социокультурной среде. Период завершился переходным этапом 1599–1608 гг.; 1608–1654 гг. – период процветания и активного роста числа коллегиумов, прерванный военно-политической катастрофой 1655–1667 гг.; 1660–1710 гг. – второй период процветания, окрашенный пышностью риторических практик, присущих сарматской культуре шляхты. Процветание было прервано невзгодами, порожденными Северной войной; 1711–1730 гг. – период восстановления после травматического обновления кадрового состава и дальнейшего роста; 1730–1773 гг. – период непрерывного реформирования образовательного процесса коллегиума, соревнования с образовательной моделью ордена пиаров и поиска нового места в изменившейся реальности наступившей эпохи Просвещения. В это время в транслируемой коллегиумом в социокультурное окружение биглосии нарастает значение польского языка. С разделением в 1759 г. Литовской провинции ордена на Литовскую и Мазовецкую эта тенденция усилилась именно в Мазовецкой провинции, часть которой впоследствии оказалась в результате первого раздела Речи Посполитой включенной в Российскую империю.

Владимир Лявшук, кандидат исторических наук, заведующий кафедры туризма и культурного наследия Гродненского государственного университета им. Янки Купалы.

Список литературы

1. Бурдье, П. Университетская докса и творчество: против схоластических делений / П. Бурдье // Socio-Logos’96. Альманах Российско-французского центра социологических исследований Института социологии Российской Академии наук. – М. : Socio-Logos, 1996. – С. 8–31.

2. Załęski, S. Jezuici w Polsce / S. Załęski. – Lwów ; Kraków : Drukiem i nakładem drukarni ludowej, 1900–1906. – T. I–V.

3. Bednarski, S. Upadek i odrodzenie szkól jezuickich w Polsce / S. Bednarski. – Kraków : WAM, 2003. – 538 s.

4. Блинова, Т. Б. Иезуиты в Беларуси. Роль иезуитов в организации образования и просвещения / Т. Б. Блинова. – Гродно : ГрГУ, 2002. – 428 c.

5. Ratio Atque Institutio Studiorum SJ czyli Ustawa Szkolna Towarzystwa Jezusowego (1599) / oprac. K. Bartnicka i T. Bieńkowski. – Warszawa : Wydawnictwo Naukowe Ateneum, 2000. – 129 s.

6. Лявшук, В. Е. Организационные аспекты образовательной модели иезуитского коллегиума : моногр. / В. Е. Лявшук. – Гродно : ГрГУ, 2010. – 239 с.

7. Лотман, Ю. М. Статьи по семиотике культуры и искусства / Ю. М. Лотман. – СПб. : Академический проект, 2002. – 543 с.

8. Natoński, B. Szkolnictwo jezuickie w Polsce / B. Natoński // Z dziejów szkolnictwa jezuickiego w Polsce : wybór artykułów. – Kraków : WAM, 1994. – S. 33–62.

9. Encyklopedia wiedzy o jezuitach na ziemiach Polski i Litwy 1564–1995 / oprac. L. Grzebień, przy współpracy zespołu jezuitów. – Kraków : WAM, 1996. – 888 s.

10. Schmitt, H. Rokosz Zebrzydowskiego / H. Schmitt. – Lwów: W drukarni im. Ossolińskich, 1858. – 594 s.

11. Czubek, J. Pisma polityczne z czasów rokoszu Zebrzydowskiego 1606–1608 / J. Czubek. – Kraków : PAU, 1918. – T. 1 : Poezja. – 1916; T. 2 : Proza. –  1917; T. 3 : Pisma rokoszowe 1606–1609.  – 1918.

12. Римский архив  общества  иезуитов  (Archivum Romanum Societatis Jesu  – ARSI). – Lit. 58, f. 45. Catalogus brevis 1730–1731.

Опубликовано в сборнике научных статей “Смена парадигм в историографии всеобщей истории в Республике Беларусь и Российской Федерации” под научной редакцией А. Н. Нечухрина. Гродненский государственный университет имени Янки Купалы, 2016. с. 100-109

Фото: иезуитский коллегиум в Орше. (commons.wikimedia.org Vibrodongle / CC BY-SA)